Единая валюта стран Залива: за и против

14:01 - 8 августа 2006 года

Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Катар, Бахрейн и Кувейт еще пять лет назад приняли решение создать единую валюту к 2010 году. Срок уже не за горами, и скептики на Западе сомневаются в том, что шесть стран успеют за оставшееся время прийти к намеченной цели, пишет во вторник российский журнал "Мировые финансы".
Казалось бы, значительная часть пути уже преодолена. После объединения в 1981 году в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива страны-участницы последовательно прошли ряд этапов, обычно предшествующих переходу к единой валюте.
В 2003 году был создан таможенный союз с 5-процентным тарифом на импорт из третьих стран, в начале 2007 года планируется переход к общему рынку: товары, услуги, рабочая сила и капитал начнут свободно обращаться внутри блока.
Сторонники приводят в пользу валютного союза традиционные аргументы: исчезновение издержек, связанных с обменными операциями, усиление контроля над уровнем инфляции, размерами госдолга и бюджетного дефицита и, наконец, укрепление торговых связей между государствами-участниками.
Однако сейчас на торговлю внутри региона приходится всего 5% общего экспорта стран Персидского залива. Не очень понятно, как единая валюта поможет развитию обмена между странами, живущими на текущие с Запада нефтедоллары. Ведь из всей «шестерки» относительно диверсифицированная экономика только в ОАЭ и Бахрейне: там развиваются такие секторы, как строительство, туризм и финансовые операции.
Тем не менее государства «нефтеналивного» союза стремятся к сближению основных макроэкономических показателей по образу и подобию еврозоны. Даже критерии были в основном взяты те же. Так, бюджетный дефицит стран-участниц не должен выходить за рамки 3% ВВП, государственный долг должен быть ниже 60% ВВП. Кроме того, уровень инфляции в отдельной стране не может превышать средний показатель по союзу более чем на 2%, процентная ставка не должна отклоняться более чем на 2% от ее среднего значения в трех странах с наименьшим уровнем. А валютных резервов в каждой стране-участнице к 2010 году должно быть достаточно для того, чтобы обеспечить импорт товаров в течение 4-6 месяцев.
Конечно, сближение параметров похожих по своей структуре экономик стран Персидского залива — задача значительно более легкая, чем та, которую решали европейцы, приводя «к общему знаменателю» такие страны, как, например, Германия и Греция.
Тем не менее по таким показателям, как уровень инфляции и доля бюджетного дефицита в ВВП, страны залива довольно сильно отличаются друг от друга. Например, в 2004 году в связи со строительным бумом в Катаре уровень цен поднялся на 6,8% — это был рекорд по союзу. В следующем году в ОАЭ инфляция составила 6%, превысив средний показатель шести стран более чем на 3 процентных пункта.
Кроме того, страны-участницы остаются далеко не однородными по уровню и структуре государственных расходов. Если в Бахрейне, Катаре и Саудовской Аравии доля государственного долга в ВВП колеблется от 60 до 70%, то в ОАЭ и Омане этот показатель достаточно низкий.
Страны Персидского залива еще не договорились о создании общего центрального банка. В апреле этого года был учрежден валютный совет общего ЦБ. В Европе наднациональный центробанк был создан за десять лет до введения евро. Кроме того, у единой европейской валюты еще в 1979 году появился прообраз — экю, который долгое время выполнял функции счетной единицы в рамках ЕС. Очевидно, страны залива будут куда расторопнее своих европейских «учителей».
Какое бы имя ни дали будущей валюте, прежде всего придется решать вопрос о выборе режима валютного курса. Сейчас национальные валюты шести государств привязаны к доллару США. Страны Персидского залива — крупнейшие поставщики нефти, блок контролирует около 40% общемировых запасов этого сырья. Доля «черного золота» в экспорте очень высока — около 90% в Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии, примерно 80% в Бахрейне и Омане и около 47% в ОАЭ. Нефтегазовый сектор обеспечивает большую долю ВВП: от 25% в Кувейте до 62% в Катаре. Расчеты за поставки сырья ведутся в американской валюте, поэтому центральные банки накопили значительные резервы в долларах и американских казначейских векселях. Таким образом, привязка новой валюты к доллару и сохранение фиксированного курса кажется на первый взгляд наиболее приемлемой политикой для будущего центрального банка стран союза.
Тем не менее этот вариант несет в себе и риски. Ведь единый центральный банк фактически частично передаст свои полномочия Федеральной резервной системе США, существенно ограничивая возможности собственной политики в борьбе с инфляцией и поддержании экономического роста. Повышение цен на нефть, с одной стороны, ведет к увеличению доходов стран Персидского залива. С другой стороны, оно провоцирует инфляцию в американской экономике и замедление темпов ее роста. Сейчас, когда ФРС близка к тому, чтобы остановить наращивание процентных ставок, доллар может потерять свой главный козырь на мировых валютных рынках. А снижение курса американской валюты болезненно для стран Персидского залива. Получая большую часть доходов в долларах, они оплачивают значительную долю импорта в евро и иенах. И если структурные проблемы США — гигантские дефициты бюджета и торгового баланса — снова окажутся в фокусе валютных рынков, как это было в 2004 году, монетарным властям стран-нефтеэкспортеров будет о чем беспокоиться.
По этой причине все чаще звучат предложения привязать новую валюту к евро или корзине валют. Совсем недавно об этом заявил представитель ЦБ Кувейта. В мае эта страна ревальвировала свою национальную денежную единицу — динар —по отношению к доллару на 1%. Дешевеющий доллар, между прочим, может подтолкнуть центробанки стран Персидского залива к диверсификации валютных резервов, а это не сулит США ничего хорошего: у одной только Саудовской Аравии накопилось уже $160 млрд.

Метки:

Копировать в блог

Добавить комментарий